English
Геморрагическая лихорадка с почечным синдромом (ГЛПС) (заболевание, обнаруженное на Дальнем Востоке России) впервые в медицинской литературе была ошибочно описана как острый нефрит ассистентом кафедры факультетской терапии Дальневосточного медицинского института В.А. Тарганской в статье “ К клинике острого нефрита”, опубликованной в трудах этого института в 1935 г. Понимание того, что это совершенно новое заболевание, связанное не только с поражением почек, пришло не сразу. Профессор Ш.И. Ратнер, работавший в то время ассистентом в той же клинике вместе с В.А. Тарганской, вспоминал в своей монографии, посвященной этому заболеванию (Ш.И. Ратнер, 1947): “Первые случаи геморрагического нефрозонефрита наблюдались в нашей клинике еще в 1934 г. и были описаны ассистентом В.А. Тарганской в статье "К клинике острого нефрита" (Труды Дальневосточного мед института. Т. II. Вып. I, 1935). Во всех трех случаях, приведенных в этой статье, наблюдалось бурное начало - с озноба, высокой температуры, головной боли, боли в пояснице. Впоследствии выявлялся мочевой синдром, однако артериальная гипертония в двух из трех этих случаев отсутствовала, а отеки не наблюдались ни в одном из них. У всех больных была тошнота и повторная рвота. В период апирексии состояние больных ухудшалось, нарастала азотемия, а затем быстро нарастал диурез спустя несколько дней, общее состояние больных улучшалось, патологические, клинические изменения претерпевали обратное развитие, и больные выздоравливали. В то же время мы склонны были рассматривать это заболевание как своеобразный атипичный острый нефрит, протекающий без отеков и гипертонии. На основании литературных данных и собственных наблюдений нам известно, что не всегда при остром нефрите налицо основная триада синдромов, характерных для этого заболевания: мочевой синдром, гипертония, отеки. То обстоятельство, что во всех случаях имели место выраженный мочевой синдром (включая резкую олигурию) и азотемия, позволило считать, что это заболевание является своеобразной формой острого брайтовского нефрита. Против этого не говорил и тот факт, что заболевание начиналось остро — с озноба и жара, т. к. случаи интраинфекционного брайтовского нефрита с высокой температурой несомненно наблюдаются, хотя и не так часто. Своеобразное течение процесса во всех трех случаях, насколько сейчас вспоминается тогдашняя (в 1934 г.) ситуация, смущало нас, но все же не послужило тому, чтобы выделить это заболевание в самостоятельную нозологическую форму. Уже тогда клиническая картина удивляла нас и заставляла вначале думать о другом заболевании”. В то время Тарганская писала по поводу одного из этих больных: “Мы должны сознаться, что не трактовали этого больного как почечного больного, а думали скорее, нет ли тут "острого живота". И только тогда, когда мы через четыре-пять дней получили его анализ мочи, мы смогли себе объяснить всю картину заболевания в целом”.
Когда перечитываешь этот отрывок из воспоминаний Ш.И. Ратнера, отчетливо представляешь, какие диагностические затруднения испытывали врачи, впервые встретившись с пациентами со столь необычной клинической картиной. Даже теперь, спустя многие годы интенсивного изучения ГЛПС, когда отчетливее представляется вся широта клинических проявлений этого заболевания, оно все еще способно создавать диагностические затруднения и для современного врача.
Таким образом, в научную медицинскую литературу это заболевание вошло под чужим именем. Возникает естественный вопрос: кем же впервые была высказана мысль, что это совершенно новое заболевание, ошибочно описанное в медицинской литературе В.А. Тарганской под именем другой болезни?
Но прежде чем попытаться ответить на него, ознакомимся с личностью В.А. Тарганской, автором публикации, в которой это заболевание было представлено как атипичная форма Брайтовского нефрита. Не связано ли это с особенностями ее профессиональной деятельности?
Из пожелтевших от времени нескольких страничек личного дела В.А. Тарганской, хранящегося в архиве Дальневосточного государственного медицинского университета, узнаем следующее: “Тарганская Вера Абрамовна в 1921 году окончила Харьковский медицинский институт. После чего с 1924 по 1927 год работала ассистентом факультетской терапевтической клиники этого института, затем научным сотрудником Харьковского туберкулезного института. С 1931 по 1934 год она врач-ординатор Басманной больницы в Москве и одновременно научный сотрудник научной базы этого института”.
В те же годы в Басманной больнице работал и М.С. Вовси, с которым у В.А. Тарганской оказались совместные научные работы, в числе которых:
1. “Сердечно-сосудистая система при сыпном тифе” совместно с М.С. Вовси. Издана в трудах Образцовской больницы в 1934 г.
2. “К серотерапии и диагностике крупозных пневмоний”, подготовлена к печати также совместно с М.С. Вовси и двумя другими авторами.
3. “Профилактический отпуск при остром нефрите” без указания издания.
В августе 1934 г. В.А. Тарганская переехала в Хабаровск в связи с переводом туда мужа-военнослужащего и была принята на работу в факультетскую терапевтическую клинику Дальневосточного медицинского института на должность ассистента. Проработав здесь менее года и опубликовав упомянутую выше статью “К клинике острого нефрита” в Трудах этого института, она 20 мая 1935 г. покинула Хабаровск в связи с очередным переводом мужа на другое место службы.
Возможно предполагать, что профессиональное общение с М.С. Вовси в период работы в Басманной больнице могло повлиять на интерес В.Е. Тарганской к проблеме острого нефрита и послужить поводом к выделению прежде всего хорошо знакомой ей почечной патологии из всего многообразия клиники не известного для нее заболевания.
Возвращаясь к вопросу о том, кем же впервые была высказана мысль, что это новое заболевание, обратимся к современнику В.А. Тарганской и Ш.И. Ратнера военному врачу А.В. Чурилову, в те годы работавшему в военном госпитале в Ворошилове (ныне Уссурийск), к его статье “Проблема геморрагического нефрозо-нефрита” (Архив биологических наук, 1941, № 5. С. 44). В небольшой исторической справке, предпосланной этой статье, можно прочитать следующее: “С апреля 1935 г. совместно со многими товарищами по работе (Ирлин С.П.; Миллер И.А.) я наблюдал и описал большое число случаев своеобразного заболевания, которое первоначально фигурировало под названием “болезнь Чурилова”, а также “нефрозо-нефрит”. Работая над этим заболеванием в течение 5 лет, мы пришли к заключению, что это заболевание ни клинически, ни патологоанатомически не является нефрозо-нефритом в том смысле, какой придают этому термину современная клиника и патологическая анатомия. Э т о н о в о е для м е д и ц и н ы з а б о л е в а н и е (разрядка наша — Б.С.) в разных местах называется по-разному вследствие недостаточной ясности его патогенеза. Наиболее распространенное в 1938—1940 гг. наименование “геморрагический нефрозо-нефрит” целесообразно сохранить до того момента, когда сущность заболевания станет ясной. Геморрагический нефрозо-нефрит встречается, по-видимому, только на Дальнем Востоке, поскольку все описания его, встречающиеся в 1934 г., основаны исключительно на случаях, наблюдавшихся на Дальнем Востоке”.
Как это нередко бывает, в дальнейшем, когда болезнь стала изучаться более пристально, в более ранних источниках удалось найти сведения об отдельных случаях и даже вспышках подобного заболевания в других регионах. Однако еще длительное время считалось, что единственным очагом этого заболевания в России являются районы Дальнего Востока. Именно сюда для его изучения были направлены две крупные научные экспедиции в 1939 и в 1940 гг., руководимые соответственно проф. И.И. Рагозиным и проф. А.А. Смородинцевым. Не случайно и первая монография об этом заболевании, написанная проф. Ратнером и изданная в 1947 г. в Хабаровске, называлась “Эндемический геморрагический нефрозо-нефрит”.
После исследований профессора А.А. Смородинцева и других ученых, особенно южнокорейского вирусолога H.W. Lee, была раскрыта вирусная природа заболевания, к настоящему времени приобретшего распространение во многих странах мира. Свое же современное наименование “геморрагическая лихорадка с почечным синдромом” (ГЛПС), одобренное рабочей группой экспертов ВОЗ, оно получило по предложению М.П. Чумакова, внесшего большой вклад в изучение геморрагических лихорадок.
