«То, как дается лекарство, подчас важнее самого лекарства».
С.П. Боткин

В 2022 г. исполняется 125 лет со дня смерти профессора Г.А. Захарьина (1829–1897) – крупнейшего московского клинициста-терапевта последней трети XIX столетия, тесно связавшего теорию медицины с задачами распознавания, лечения, предупреждения болезней, угрожающих здоровью населения.

Врачебная деятельность Григория Антоновича Захарьина (рис. 1) имела огромное значение для развития русской и мировой клинической мысли. Клинический метод, созданный совместными усилиями русских врачей XVIII и начала XIX столетий и доведенный Г.А. Захарьиным, как говорил видный французский клиницист А. Юшар, до высоты искусства, стал достоянием врачей всего мира.

Родился Г.А. Захарьин 8 февраля 1829 г. Ранее считалось, что Г.А. Захарьин родился в Саратове. При изучении архива, который частично сохранился, было найдено письмо, в котором Г.А. Захарьин писал, что он родился в Пензе и состоит пензенским землевладельцем, что отец его был землевладельцем Саратовской губернии, где Г.А. Захарьин и вырос [1].

Род Захарьиных старинный, боярский, известный со времен Московской Руси. Отец Г.А. Захарьина, участник войны с Наполеоном, ко времени рождения сына был ротмистром в отставке. Мать была внучкой известного ученого профессора Г.И. Фишера-фон-Вальдгейма, президента Московской медико-хирургической академии, друга Гёте и Шиллера. Отец Г.А. Захарьина вскоре после рождения сына разошелся с женой, и детство ребенка прошло в имении отца в Саратовской губернии. Г.А. Захарьин учился в Саратовской гимназии (1840–1847) (рис. 2), имел отличные отметки по всем предметам, кроме рисования и черчения. Гимназия всегда помнила о своем знаменитом питомце. В день 100-летия гимназии 22 декабря 1886 г. Г.А. Захарьину в знак особого уважения был прислан отчет за 1885/1886 учебный год. В июне 1887 г. директор гимназии от имени педагогического совета обратился к Г.А. Захарьину с просьбой прислать свой портрет для актового зала гимназии, и 5 апреля 1888 г. ученый отправил в Саратов специально заказанный им для этого случая портрет. Судьба портрета в настоящее время неизвестна [1].

С 1847 г. Г.А. Захарьин – студент медицинского факультета Московского университета (рис. 3). К этому времени университет воспитал замечательных деятелей медицинской науки и был лучшей врачебной школой в России. Будущий клиницист учился у профессоров-физиолога И.Т. Глебова, видного терапевта и педагога И.В. Варвинского, опытного практика А.И. Овера. Надо подчеркнуть особое значение профессора А.А. Овера, придававшего большое значение анамнезу, так широко разработанному Г.А. Захарьиным.

По окончании университета в 1852 г. молодой врач был рекомендован профессором А.И. Овером в ординатуру факультетской терапевтической клиники. В эти годы Г.А. Захарьин написал статьи для библиографического отдела Московского врачебного журнала. Это был вид реферативных обозрений трудов Р. Вирхова («Образование полостей в легких»), Франциуса («Развите периферической частной нервной системы»), Рамботона («Значение месячного очищения») и др. В те же годы (1852–1854) молодой ординатор работал над диссертацией «Учение о послеродовых заболеваниях», которую успешно защитил в 1854 г. Свое первое научное сообщение Г.А. Захарьин сделал на заседании Московского физикомедицинского общества в 1855 г. Этому обществу он оставался верен до конца дней и отказывался вступать в другие общества, говоря: «…что его вполне удовлетворяет принадлежность к этому старейшему и первому в России медицинскому обществу…» [1], – черта, которая хорошо обрисовывает характер этого человека: цельный, прямой и несклонный к раздвоению ни в каких случаях и ни при каких обстоятельствах.

С 1856 по 1859 гг. Г.А. Захарьин находился за границей во Франции и Германии. Там он посещал клиники и слушал лекции видного профессора А. Труссо (Париж), J.R. Oppolzer (Вена) [2].

Вернувшись из-за границы в 1859 г., он приступил к чтению лекций по курсу диагностики и преподавал эту дисциплину до 1864 г. В те же годы он неоднократно выступал в Физикомедицинском обществе. Им были прочитаны доклады «Случай произведенной трахеотомии», «Редкая форма лейкемии», «Замечательный в диагностическом отношении случай хронической рвоты», сделал критический разбор брошюры доктора Ельцинского «По вопросу о лечении сифилиса повторной вакцинацией» и др.

В 1864 г. после ухода в отставку профессора А.И. Овера Г.А. Захарьин избран директором факультетской терапевтической кафедры и оставался на этой должности до 1896 г. Несомненно, Г.А. Захарьин был выдающимся представителем функционального направления в медицине, возникшего в России в начале XIX столетия [2].

Вторая половина XIX столетия, когда жил и работал Г.А. Захарьин, была временем расцвета клинической медицины в России. В те годы публиковали свои труды физиолог И.М. Сеченов, клиницисты – профессора С.П. Боткин и Э.Э. Эйхвальд (Санкт-Петербург), Н.А. Виноградов (Казань), В.Г. Лашкевич (Харьков) и др. В Западной Европе выдающимися медиками были А. Труссо и Ж. Шарко (Франция), Р. Вирхов (Германия) и др.

При этом Г.А. Захарьин большое внимание обращал на метод обследования больного. Врач должен так вести обследование, чтобы ни он сам, ни больной не теряли драгоценного времени, а больной не страдал бы от обременительных для него способов диагностики. «Сколько раз приходилось мне видеть, – говорил Г. А. Захарьин, – неудовлетворительную деятельность врачей… Набирает такой врач массу мелочных и ненужных данных и не знает, что с ними делать; истратит свое время и внимание на сбор этих данных и, не пройдя правильной клинической школы, не замечает простых, очевидных и вместе с тем важнейших фактов… Такой врач полагает всю «научность» своего образа действий в приложении “точных” и, конечно, последних, новейших методов исследования, не понимая, что наука – высшее здравомыслие – не может противоречить простому здравому смыслу» [3].

Метод Г.А. Захарьина (по словам профессора М.М. Невядомского) не всегда может быть заменен всей новейшей методикой химических и биологических анализов, т.к. они не могут учесть индивидуальности больного и определить его прошлое, его последовательность. Очень часто и при жизни, и после смерти Г.А. Захарьина его обвиняли в недооценке новых диагностических приемов. Большей частью эти критические высказывания преследователи цель унизить клинициста, так много сделавшего для медицины. Г.А. Захарьин же говорил, что как бы ни был разумен новый диагностический прием, нет нужды применять его повсюду. Он вследствие своего консерватизма мало взял от своих заграничных учителей и продолжал в клинике строить школу врача-эмпирика, гиппократика [4].

Метод профессора Г.А. Захарьина заключается в том, что врач, кратко осведомившись о состоянии больного, сам по определенной системе производит опрос и осмотр. Исследование распадается на исследования настоящего состояния больного и его прошлого. Исследование настоящего состояния состоит из расспроса и объективного исследования. Особенно обстоятельно врач должен узнать о тех условиях, в которых живет больной, о его образе жизни. После подробного осмотра больного врач осведомляется о его прошлом, родителях и т.д.

«Правильное клиническое преподавание, равно свободное как от беспорядка и поверхности, так и от излишней мелочности исследования, не отклоняющееся при последнем от его прямой цели, может, служа образцом, много облегчить достижение названной цели». Если расспрос для больного затруднителен, то задаются только наиболее важные вопросы.

В итоге исследования, которое нередко включало и наблюдение над течением болезни, над влиянием диетического режима, минеральных вод, лекарств и др., Г.А. Захарьин учил приходить к обязательному полному индивидуальному диагнозу как главной болезни, так и второстепенных расстройств и всех особенностей больного, распознавая, например, «у больного хронический желудочно-кишечный катар, обострившийся перед поступлением в клинику, желчную колику, почечную колику, весьма вероятную подвижность левой почки, сильный упадок питания и оксалурию, ряд последовательных нервных расстройств преходящего характера, крайнее похудание мышц и неудовлетворительное развитие скелета» [3]. Таким образом, в формулировку индивидуального диагноза больного кроме основной болезни и сопутствующих вошла и степень физического развития, и состояние трофики пациента, включая нередко игнорируемое поражение кожи и т.д.

Лекарственная терапия далеко не всегда должна быть главным орудием врача. По этому поводу Г.А. Захарьин рассуждал так: «Равно избегая терапевтического нигилизма увлечения лекарствами, следует ясно сознавать, что истинный, действительный и не кажущийся только врачебный совет есть лишь тот, который основывается на полном осведомлении об образе жизни, а также настоящем и прошлом состоянии больного и который заключает в себе не только план лечения, но и ознакомление больного с причинами, поддерживающими его болезнь и коренящимися в его образе жизни... словом, разъяснение больному его индивидуальной гигиены» [1].

Он предлагал врачам применять такие лечебные средства, в которых на первом плане господствовала бы творческая мысль, а не шаблон, вычитанный из книг или приобретенный от учителей. Вот почему, говоря о терапии, он обращал внимание на «неисчерпаемость предмета». Чтобы правильно разбираться в массе жизненных факторов, нужны «верность воззрений, ясность понимания – первое условие успешной деятельности». Если этого нет, врачу не помогут ни новые методы исследования, ни новые лечебные средства.

Среди врачей XIX в. Г.А. Захарьин был самым ярким и самым последовательным сторонником профилактических средств и мероприятии. Ни у одного автора мы не найдем таких глубоких мыслей по этому поводу, как у Г.А. Захарьина. Он писал: «Область медицины обширна, как сама жизнь, неправильности которой вызывают болезни». Там, где отсутствует гигиена, где забывают о предупредительных мерах, там врачебная помощь будет только призрачной. Известно его замечательное положение, провозглашенное им еще в 1870-х гг., практическое осуществление которого стало возможно лишь позже: «Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена». Он понимал, что в условиях России той эпохи многого в области профилактики добиться было нельзя. Однако он считал, что «одним из важнейших, если не важнейшим предметом деятельности всякого практического врача», является распространение гигиенических и санитарных норм среди населения [2]. Г.А. Захарьин «заставил» врачей интересоваться такими «мелочами» в жизни больных, которые раньше проходили незамеченными. Клиническая система Г.А. Захарьина, несомненно, оказала большое влияние на развитие гигиены как науки. Г.А. Захарьин обратил внимание, что люди больше страдают от болезней «частных», как он выражался, чем от общих – эпидемических. Конечно, лица от природы крепкого здоровья все эти «частные» болезни будут переносить легче, чем лица ослабленного здоровья. Слабость здоровья, по Захарьину, может быть объяснена либо наследственностью, либо вредными условиями жизни. Бороться с неправильностями жизни все-таки легче, «чем противодействовать неправильностям в условиях происхождения» [3].

Г.А. Захарьин считал, что никакое лечение и никакая гигиена не помогут больному, если расстройство его здоровья связано с влиянием города и это влияние продолжается. Вредоносное влияние большого города на детский и юношеский организм выражается: 1) в ослабленном питании, плохом аппетите, худобе, увеличенной впечатлительности, раннем развитии, 2) в распространении болезней пищеварения, дыхательных путей, рахита, золотухи, в преждевременной половой деятельности, нервных расстройствах, искривлениях позвоночника, слабой мускулатуре. Все это падает на неокрепший организм, на раннее детство, и человеку на всю жизнь остается в наследство слабое здоровье, предрасположение к тяжелым болезням [1]. Исключительна широта профилактических и терапевтических рекомендаций Г.А. Захарьина. Как одно из средств борьбы с заносом эпидемии холеры в Россию он указывал на необходимость создания карантина на важнейших путях из Индии. Одним из первых научных трудов Г.А. Захарьина было исследование, проведенное им в 1860–1861 гг. в химической лаборатории Берлинского патологического института, «По поводу некоторых вопросов учения о крови» [5]. В то время не было еще верного метода определения процента красных кровяных телец и плазмы в крови. После критического разбора предложенных методов Г.А. Захарьин пришел к мысли исследовать: не принадлежит ли натрий одной только плазме или сыворотке и нельзя ли им воспользоваться для определения процента кровяных шариков в крови? В результате нескольких проведенных им анализов выяснилось, что «весь натрий крови принадлежит плазме, т.е. существует то отношение, которое мы предполагали, предпринимая свои исследования». Эта работа не была продолжена. Несколько раньше, в 1858 г., он сделал в Физико-медицинском обществе первое научное сообщение: «Приготовляется ли в печени сахар». Его докторская диссертация была посвящена послеродовым заболеваниям. Лабораторные исследования Г.А. Захарьина были прерваны из-за его педагогической работы на медицинском факультете Московского университета.

В течение 35 лет (1861–1896) Г.А. Захарьин стоял во главе факультетской терапевтической клиники Московского университета (рис. 3), неуклонно соблюдая в своей собственной клинической деятельности метод индивидуализации и неустанно пропагандируя его среди своих учеников-студентов и врачей. В начале карьеры на кафедре Г.А. Захарьин читал лекции по общей терапии, а после смерти профессора А.И. Овера вел курс факультетской терапии. В 1867 г. ему было поручено чтение лекций по истории медицины, и «Эти лекции, – писал профессор Н.Ф. Гагман, – были так же талантливы, так же блестящи. Тот или другой исторический факт в этих лекциях являлся необходимым, естественным следствием прежде существовавших обстоятельств и находился с ними в тесной связи». Содержание этих лекций по истории медицины, к сожалению, осталось неизвестным. Главный печатный труд Г.А. Захарьина – это его «Клинические лекции» (рис. 5), выдержавшие при жизни автора 5 изданий, и переизданные после смерти Г.А. Захарьина в 1910 г. [6]. До сих пор эти лекции, переведенные на все европейские языки, наряду с лекциями С.П. Боткина являются настольной книгой каждого образованного врача. Они охватывают круг вопросов, связанных с болезнями брюшной полости, почек, грудными и заразными болезнями, а также болезнями суставов, ревматизмом, подагрой, некоторыми болезнями крови.

Трудность написания клинических лекций в отсутствие достаточной оригинальности и является чаще всего причиной редкой их публикации. В клинических лекциях автор подводит итог своей деятельности, а для истории науки они знаменуют собой ту или другую историческую эпоху в развитии практической медицины. Лекции проф. Г.А. Захарьина в этом отношении являются классическими.

Известно, что в царской России был весьма распространен сифилис. Большая заслуга Г.А. Захарьина в том, что он первым дал описание клинической картины сифилитического поражения легкого и сердца. Свои наблюдения о сифилисе легких он сообщил на заседании Физико-медицинского общества 1877 и 1878 гг. До Захарьина под влиянием Р. Вирхова это заболевание считалось воспалительным процессом.

О сифилисе сердца Г.А. Захарьин впервые сообщил в «Трудах Физико-медицинского общества» в 1887 г. На основании применения своего клинического метода Г.А. Захарьин обосновал диагностику и лечение сифилитического миокардита [6]. Работы Г.А. Захарьина о кровоизвлечении, лечении каломелем, ряд статей, посвященных лекарственной терапии, по мере их опубликования были событиями в научной жизни нашей страны.

Терапевтам хорошо известны «зоны Захарьина-Геда», которые представляют собой определенные кожные участки, в которых при патологии внутренних органов нередко возможны отраженные болевые ощущения, гиперестезии. Впервые о диагностической ценности этих зон сообщил Григорий Антонович Захарьин в 1889 г., а детальную картину полноценно представил Г. Гед (английский невропатолог) в 1893–1896 гг. Напомним также, что возникновение зон Захарьина-Геда происходит в результате передачи импульсов от пораженного болезнью органа и проводимых через идущие от него нервные окончания на спинальные структуры, в которых эти волокна замыкаются [7]. Много внимания уделял Г.А. Захарьин изучению климатических условий жизни больных. Изучение влияний климата необходимо для понимания воздействия внешней среды на организм. Пренебрежение ко всему отечественному со стороны представителей руководящего класса в дореволюционной России доходило до того, что многие из них восторгались ландшафтами Италии, Франции и других стран, не замечали прелестей родной природы. Г.А. Захарьин обратил внимание на наши природные богатства прежде всего с врачебной точки зрения [8].

Сочетание благоприятного климата с природными богатствами, лекарственными питьевыми водами, целебными грязями и др. давало возможность использовать многие местности в лечебных целях. Г.А. Захарьин заметил, что, направляя больных на курорты, врачи нередко имели слабое представление о том, что они делали. Он понимал ненормальность такого положения, вредного для больных. Ведь каждое «лечебное место» имеет свои особенности воздействия на организм, с которыми необходимо считаться. Направляя больных на курорты, надо подумать прежде всего о климате, о привычках больного, его жизни, бытовых особенностях. Если врач не учел этих особенностей, он вряд ли поможет пациенту. У Г.А. Захарьина имеется специальный труд, вернее несколько лекций – «Основы бальнеотерапии практического врача». До Григория Антоновича этот курс не входил в состав университетского преподавания. Содержание бальнеотерапии было обширным. Он писал: «При внутреннем употреблении минеральных вод имеется в виду действие на слизистые оболочки, кровь, на нервную систему, а при наружном – действие через кожу на нервную систему и уже через последнюю – на другие части организма». В этой работе автор, основываясь на клинических случаях, говорил о температурном действии вод, о действии их состава, механического влияния на организм, разбирал действие вод различных источников на органы и системы органов. Г.А. Захарьин первый ввел в практику лечение привозными минеральными водами. Вместе с тем интересно отметить, что Григорий Антонович явился первым пропагандистом лечебных вод «Боржоми» (Боржоми – город-курорт на юго-западе Грузии). Местечко Боржоми принадлежало царской фамилии. В течение многих лет там работал врач И.П. Выходцев. В письме к Г.А. Захарьину от 16 мая 1895 г. И.П. Выходцев писал, что до последнего времени никто из врачей не придавал значения минеральным источникам Боржоми. «Так вот, наконец, небо сжалилось над заброшенным в глуши маленьким тружеником, и я испытывал чувство бесконечной радости и высочайшего нравственного удовлетворения, читая любезно переданную мне доктором П.Н. Яковлевым статью Вашу. Глубокоуважаемый учитель! Я счастлив, что для моего любимого детища, для Боржомских вод, с настоящего момента наступила новая эра, которую создали Вы, маститый представитель русской медицины. Я нравственно удовлетворен тем, что мой взгляд на могущественное лечебное действие Боржома освещен Вашим авторитетом» [9]. Характеризуя Боржомский курорт, Г.А. Захарьин отмечал целебное действие как собственно боржомских вод, так и прекрасные особенности места, что позволяло ему в 1894 г. предсказывать блестящую будущность этому курорту. Он ставил боржомские минеральные воды, как и ессентукские, по действию, по разнообразию показаний несравненно выше прославленных источников Виши и др. [1].

Интересно отметить, что для лечения в Боржоми Г.А. Захарьин выставлял те же по существу показания, что приняты и в настоящее время: язву желудка, хронический катар желудка, катар верхней части кишечника, желчных путей, печеночную колику, почечный песок, подагру; при язве желудка он рекомендовал запивать нагретой боржомской водой большие дозы bismuti subnitrici [1].

Статья Г.А. Захарьина, о которой писал И.П. Выходцев «Боржоми и Виши», впервые была напечатана 5 мая 1895 г. в «Московских Ведомостях» [9]. В этой статье Г.А. Захарьин писал: «Никакого нет сомнения, что значительное употребление у нас привозных минеральных вод иностранных – дело временное. Никакого нет сомнения, что наша громадная страна богата всякими минеральными водами». Автор дает сравнительный анализ вод Боржоми и Виши.

В мае 1894 г. Г.А. Захарьин выезжал в Боржоми, знакомился с его климатическими особенностями. Велика была его научная прозорливость, когда он утверждал: «Но как бы ни было велико будущее процветание Боржома, как бы ни было велико число притекающих туда больных, число это всегда будет незначительно в сравнении с числом таких больных, которым Боржомские минеральные воды могут быть полезны, но которые не могут и помышлять о поездки в Боржом. Поэтому для меня было особенно важно значение лечебного действия названных вод вне место их нахождения – перевезенных». В этой статье он писал о высоких лечебных свойствах источников Боржоми при хроническом катаре желудка, при язве желудка, катаре желчных путей, почечном песке, при подагре.

Во второй половине XIX столетия в связи с развитием клинической медицины возникла необходимость в создании новых самостоятельных врачебных дисциплин. На медицинском факультете Московского университета в 1960–1970х гг. начинается чтение лекций по неврологии, педиатрии, гинекологии. Г.А. Захарьин весьма способствовал этому процессу дифференциации. Его усилиями была организована в Москве первая клиника женских болезней. Когда в 1875 г., вернувшись из-за границы и заняв доцентуру женских болезней, ученик Г.А. Захарьина профессор В.Ф. Снегирев стал хлопотать об образовании специальной клиники женских болезней, то хирурги были против и заявили, что лапаротомии, овариотомии и другие подобные операции будут всегда делать только за границей. Но Г.А. Захарьин распорядился из своих терапевтических 37 коек выделить в распоряжении В.Ф. Снегирева четыре. Так, при большой поддержке профессора Г.А. Захарьина возникла первая самостоятельная гинекологическая клиника.

Несколько раньше при содействии Г.А. Захарьина возникла детская клиника. Она началась с тех 10 коек, которые он выделил известному педиатру Н.А. Тольскому. При его большом участии были организованы и другие специальные клиники – нервная, кожно-венерическая, глазная.

Уместно подчеркнуть, что Г.А. Захарьин создал блестящую школу и много сделал для подготовки русских научных кадров. Его учениками были Н.Ф. Филатов (педиатр), В.Ф. Снегирев (акушер-гинеколог), А.А. Остроумов (терапевт), А.Я. Кожевников (невропатолог) и многие другие.

Труды великого русского клинициста были переведены на все европейские языки. Но особый интерес они вызвали во Франции, с которой у российских врачей всегда были дружеские связи. Отметим, что в Париже бывали выдающиеся деятели отечественной клиники – профессора Московского университета Ф.Г. Политковский, М.Я. Мудров, Г.И. Сокольский, а также Н.И. Пирогов.

В 1888 г. осенью в Россию приехала из Парижа французская врачебная миссия, в составе которой был видный клиницист Анри Юшар. Миссия сначала знакомилась в Петербурге с Военно-медицинской академией, а потом прибыла в Москву. Посещая Московский университет, представители французской медицины с особым вниманием отнеслись к факультетской терапевтической клинике профессора Г.А. Захарьина и к тому новому способу преподавания, который был там принят [2]. Члены миссии неоднократно бывали на лекциях профессора, который в тот период читал о заболеваниях печени. Из уважения к гостям Г.А. Захарьин читал лекции на французском языке. Лекции, как всегда, сопровождались разбором больных и экскурсами в историю вопроса. Внимание гостей было привлечено глубиной и блеском изложения, своеобразной манерой клинического анализа. Особенно сильное впечатление профессор Г.А. Захарьин как клиницист и лектор произвел на известного кардиолога А. Юшара. Один был выдающимся врачом Франции, другой – замечательным представителем российской и мировой медицины. Они несколько раз встречались и вели переписку; чувствуется единство научной мысли этих людей и заметны их крепкие творческие связи.

Г.А. Захарьин был волевым человеком, несмотря на тяжелую болезнь, которой он страдал со времен студенчества. «Он был боевой человек и натура наступательная», вспоминал о нем профессор В.Ф. Снегирев [2].

В феврале 1896 г. он пожертвовал 500 тыс. руб. на начальные церковно-приходские школы, которые по сравнению с земскими были очень плохо обеспечены. Огромные суммы он перечислил на организацию Музея изящных искусств при Московском университете (ныне музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина) [1]. Выполняя желание Г.А. Захарьина, члены его семьи помогали в организации будущего музея не только денежными средствами, но и непосредственной работой по его организации.

«Врач должен быть независим не только как поэт, как художник, но выше этого, как деятель, которому доверяют самое дорогое – здоровье и жизнь», – говорил Г.А. Захарьин [6]. Григорий Антонович был сложной натурой. В нем совмещалось много крайностей. Доверчивый и подозрительный, расчетливый и щедрый, вспыльчивый и сдержанный, он был вместе с тем высшей степени гуманным человеком, что проявлялось в его отношении к больным.

Непримиримость и бескомпромиссность создали ему много недругов. Он не был близок к общественным передовым кругам 1880-х гг., и эта реакционность к концу его жизни оттолкнула от него студенческую молодежь. Он решил уйти из университета, передав чтение лекций своему ассистенту П.М. Попову [2].

Ближайший ученик Г.А. Захарьина, гинеколог В.Ф. Снегирев, говорил, что Г.А. Захарьин обладал крайне разносторонними способностями. Беседы с ним были увлекательными. Г.А. Захарьин как врач не стремился ни к почестям, ни к наградам. Избрание почетным членом Академии наук было для него совершенно неожиданным.

Умер Г.А. Захарьин 23 декабря 1897 г. Смерть его была воспринята как тяжелая утрата всеми, кому были дороги успехи российской и мировой врачебной науки. Профессор В.Ф. Снегирев так выразил свое сочувствие жене покойного: «Вы потеряли Григория Антоновича, родина и университет – гениального врача и блестящего профессора… Имя его принадлежит истории, деяния его служат славе русского имени» [1].

Таким образом, на расстоянии свыше столетия стоит перед нами маститая фигура этого оригинального отечественного ученого, глубоко эрудированного, с широкими взглядами на теорию медицины, в характеристике которого долгое время преимущественно освещалось только лицо талантливого диагноста и терапевта-эмпирика, полностью подчинявшего свои интересы задачам распознавания и лечения индивидуального пациента. В то же время при изучении трудов Г.А. Захарьина совершенно очевидно, что ему также были близки общие вопросы клинической медицины. Воздавая должное памяти великого московского клинициста, мы должны высоко держать знамя отечественной лечебной и профилактической медицины.