Мочекаменная болезнь как внесуставное проявление анкилозирующего спондилита (обзор литературы)


DOI: https://dx.doi.org/10.18565/nephrology.2021.3.78-83

Н.М. Никитина, В.Е. Харламов

ФГБОУ ВО «Саратовский государственный медицинский университет им. В.И. Разумовского» Минздрава РФ, кафедра госпитальной терапии лечебного факультета, Саратов, Россия
В статье представлены данные литературы о частоте встречаемости и факторах риска развития мочекаменной болезни при анкилозирующем спондилите (болезни Бехтерева), особенностях течения поражения почек и основного заболевания при их сочетании. Отдельно рассмотрены вопросы взаимосвязи воспаления, кальциевого обмена, камнеобразования в почках и остеопороза (ОП). Определены направления дальнейших исследований для прогнозирования развития и профилактики камнеобразования в почках и развития ОП у пациентов с анкилозирующим спондилитом. Данный обзор расширяет представления врачей о коморбидности при воспалительных заболеваниях суставов и позвоночника, в частности при анкилозирующем спондилите.

Введение

Анкилозирующий спондилит (АС, аксиальный рентгенологический спондилоартрит, болезнь Бехтерева) – хроническое воспалительное заболевание из группы спондилоартритов, характеризующееся обязательным поражением крестцово-подвздошных суставов и/или позвоночника с потенциальным исходом их в анкилоз, с частым вовлечением в патологический процесс энтезисов и периферических суставов [1].

Наряду с поражением опорно-двигательного аппарата (спондилит, сакроилиит, артрит, энтезит, дактилит) для АС характерно поражение внутренних органов, в первую очередь органов зрения (острый неинфекционный передний увеит), сердечно-сосудистой системы (аортит, вальвулит аортального клапана, поражение проводящей системы и миокарда); нарушение метаболизма костной ткани (остеопороз – ОП), а также более редкие внескелетные проявления со стороны мочевыделительной (IgA-нефропатия, АА-амилоидоз и НПВС-нефропатия, гломерулонефрит), респираторной (апикальный легочный фиброз), нервной (синдром конского хвоста, атлантоосевой подвывих) систем [2]

IgA-нефропатия, АА-амилоидоз, инфекция мочевых путей, гломерулонефрит, НПВС-нефропатия, микроскопическая и макроскопическая гематурии считаются наиболее частыми поражениями почек, наблюдаемыми при АС [3–7]. За последние годы появились публикации, в которых мочекаменную болезнь (МКБ) относят к внесуставным проявлениям АС [8, 9]. В то же время сведения о частоте встречаемости МКБ у больных АС немногочисленны и противоречивы.

Частота встречаемости МКБ при АС

По данным различных исследований, от 7,5 до 29,11% пациентов с АС имеют МКБ [5, 9–17] (см. таблицу).

79-1.jpg (120 KB)

Частота встречаемости МКБ при АС превышает популяционную в 3–4,5 раза, по мнению одних авторов [11], и сопоставима, по данным других исследователей [10].

В аргентинском исследовании сравнивалась структура коморбидности при аксиальном спондилоартрите с общей популяцией. В исследование были включены 86 пациентов с АС (80% мужчин, средний возраст – 46 лет, средняя длительность заболевания – 19 лет). Авторами была установлена более высокая частота развития МКБ при АС (11,6%) по сравнению с общей популяцией (3,96%). При этом частота встречаемости других сопутствующих заболеваний (артериальная гипертензия, дислипидемия, желчнокаменная болезнь, сахарный диабет 2 типа, гипотиреоз и др.) была сопоставимой [17].

В своей работе B. Canales et al. (2006) провели сравнительный анализ частоты образования камней в почках пациентов со спондилоартритами, в т.ч. у пациентов с АС, и больных ревматоидным артритом (РА). Частота встречаемости МКБ была достоверно выше при АС (29,11%), чем при РА (12,5%) [11].

В отечественной литературе проблема МКБ при АС освещена недостаточно. Имеются единичные работы по изучению частоты встречаемости МКБ в структуре причин развития хронической болезни почек (ХБП) у пациентов с АС [5, 18], в которых авторы подтверждают, что риск развития МКБ у больных АС превышает таковой в общей популяции.

Особенности течения МКБ при АС

Пациенты с АС в сочетании с МКБ имеют более высокую частоту рецидивов камнеобразования по сравнению со случаями нефролитиаза в общей популяции [19]. Нефролитиаз при АС требует хирургического вмешательства в 3 раза чаще, чем при МКБ в общей популяции, что, вероятно, связано как с более тяжелым клиническим течением заболевания при АС [19], так и с частым развитием вторичного пиелонефрита [20].

Нет данных о частоте встречаемости калькулезного пиелонефрита у пациентов с АС. Известно, что болезнь Крона при уролитиазе развивается у 4–23% больных [21, 22], что в 10–100 раз превышает показатели в общей популяции [23].

Терапия, включающая гормональные, цитостатические и генно-инженерные препараты, делает пациентов более восприимчивыми к инфекционным осложнениям [20].

Рецидивы образования камней в почках и повторные обострения пиелонефрита могут приводить к ХБП [24]. S. Vupputuri et al (2004) отмечают, что вероятность развития ХБП в 2 раза выше среди лиц с МКБ [25].

Чрескожная нефролитотомия – еще один потенциальный фактор риска развития ХБП при МКБ. После этого оперативного вмешательства у 16,4% пациентов может развиваться нарушение фильтрационной функции почек [26].

Распознавание химического состава камней может помогать установлению механизма их образования. Наиболее распространенным типом камней в почках, наблюдаемым в общей популяции, считаются оксалато-кальцевые конкременты [20], однако до сих пор остается открытым вопрос: какой тип камней в почках преобладает у пациентов с АС [8, 20]?

Таким образом, изучение литогенных и антилитогенных факторов камнеобразования остается актуальной проблемой.

Факторы риска камнеобразования в почках при АС

Согласно данным литературы, к предрасполагающим факторам к камнеобразованию в почках пациентов с АС относятся мужской пол, сахарный диабет и болезнь Крона [8, 13]. МКБ при АС ассоциируется с преклонным возрастом, длительным течением заболевания [9]. Исследование шведских ученых показало, что предшествующий анамнез МКБ, воспалительные заболевания кишечника и терапия ингибиторами фактора некроза опухоли α (ФНО-α) служат предиктором МКБ при АС [8].

Сохранение баланса между литогенными и антилитогенными факторами лежит в основе профилактики камнеобразования [20]. К литогенным факторам относятся гиперкальциурия, гипероксалурия, гиперурикемия, различного рода нарушения мочеиспускания и обезвоживание. К важным антилитогенным факторам, препятствующим камнеобразованию, относятся наличие в моче цитрата и магния [27, 28].

Ремоделирование костей и патологические изменения в кишечнике при АС могут изменить баланс в сторону камнеобразования [27].

В 2017 г. E. Gönüllü et al. опубликовали результаты своего проспективного исследования, в котором оценивали факторы риска камнеобразования у пациентов АС [29]. В исследование были включены 30 больных АС с нефролитиазом, 30 больных АС без нефролитиаза и 20 здоровых лиц (контрольная группа). Паратгормон, кальций, магний, фосфор, иммуноглобулин А (IgА) в сыворотке крови и состав суточной мочи оценивались еженедельно. Авторы не обнаружили значимых различий в показателях паратгормона и магния между сравниваемыми группами; было отмечено повышение уровня кальция в сыворотке крови и моче у пациентов с АС и МКБ, а также значительное повышение уровня IgA в сыворотке крови у этих пациентов по сравнению с пациентами без МКБ.

Важную роль в развитии МКБ играют генетические факторы. Люди с семейным анамнезом МКБ имеют более высокий риск ее развития [30–33]. Роль HLA B-27 в патогенезе АС не вызывает сомнений [34], тогда как другие генетические детерминанты менее изучены. Одним из генетических маркеров АС, ассоциированным с повышенным камнеобразованием в почках при АС, является ген ANHK, находящийся в боковом локусе 5’-конца короткого плеча хромосомы (человеческий аналог гена, вызывающий прогрессирование анкилоза у мышей в эксперименте) [19, 35–37].

Ген АNНК кодирует выработку АNK-трансмембранного белка-транспортера, который служит для внутриклеточного транспорта пирофосфата из клетки, способствуя поддержанию баланса неорганического пирофосфата [38]. Мутации в гене АNHK приводят к хондрокальцинозу и краниометафизарной дисплазии, остеопролиферации с развитием анкилоза в суставах и позвоночнике [38]. В норме неорганический пирофосфат ингибирует кальцификацию [38]. Присутствуя в моче, пирофосфат предотвращает образование кальцефосфорных кристаллов в мочевыводящих путях и почках [40]. Гипопирофосфатурия – еще один фактор риска развития МКБ [41].

К другим распространенным биохимическим факторам камнеобразования относятся гиперкальциурия и гипероксалурия [27]. Известно, что камни из оксалата кальция встречаются у 10,5% пациентов с болезнью Крона и другими воспалительными заболеваниями кишечника [28].

М. Resorlu et al. (2015) установили, что 80–90% почечных камней у пациентов с АС кальциевые, что подтверждает связь развития МКБ при АС, в первую очередь с нарушением метаболизма кальция [15].

В последние годы широко обсуждаются вопросы влияния микробиоты кишечника на возникновение воспалительных изменений в позвоночнике у больных АС [20, 42]. Обозначены общие генетические маркеры для АС и воспалительных заболеваний кишечника. Было установлено, что ген IL23R связан с АС и воспалительными заболеваниями кишечника [43–45].

Уровень кальпротектина – маркера воспаления в кишечнике – повышен в сыворотке крови и кале пациентов с АС. Значения кальпротектина прямо пропорциональны рентгенологической стадии заболевания и показателям маркеров воспаления: СОЭ, С-реактивного белка, фактора роста эндотелия [46, 47]. Повышение уровня кальпротектина при АС предполагает возможное влияние воспалительных изменений в кишечнике в патогенезе АС. Антитела против бактерий-симбионтов были обнаружены у пациентов с АС [48]. Из их числа наиболее важные антитела к флагелину, повышение титра которых прямо пропорционально повышению острофазового ответа [48]. Флагеллин является одним из молекулярных компонентов на поверхности бактерий, взаимодействующих с TLR5 и индуцирующих выработку провоспалительных цитокинов [20].

E. Gönüllü et al. (2016) обнаружили более высокое содержание IgA в крови пациентов, страдавших АС и МКБ, по сравнению с больными АС без МКБ [20, 29]. Имеются данные о наличии связи между активностью АС и повышенным содержанием IgA в сыворотке крови [49].

F. Shodjai-Moradi et al. (1992) установили, что уровень IgA значительно повышен у пациентов с высокой активностью АС по сравнению с пациентами с низкой активностью заболевания, а также с больными РА и здоровыми лицами [50]. O. Ardicoğlu et al. (1996) выдвинули гипотезу, согласно которой повышение значений IgA в сыворотке служит признаком энтеробактериальной антигенной стимуляции, возникающей в желудочно-кишечном тракте в период активной фазы заболевания [51]. Можно предположить, что энтеробактериальная антигенная стимуляция и субклинический колит могут приводить к повышению показателей IgA и гипероксалурии, а следовательно, и к МКБ. Вопросы связей между воспалительными изменениями в кишечнике, гипероксалурией и риском камнеобразования в почках больных АС требуют дальнейшего изучения [20].

Взаимосвязь МКБ и ОП при АС

Известно, что у больных АС повышен риск развития ОП и связанных с ним переломов [52–54]. Среди факторов, играющих роль в развитии ОП, наиболее часто называют системное воспаление, недостаточность витамина D, нагрузку на костную ткань из-за нарушений походки и осанки, мальабсорбцию, воспалительные заболевания кишечника и низкий индекс массы тела [55].

N.A. Incel et al. (2006) установили связь между ОП шейки бедра и МКБ. Авторы предполагают, что нефролитиаз и ОП имеют общие патогенетические механизмы [10]. Отмечено, что остеопоротические переломы развиваются чаще у пациентов с МКБ, чем в общей популяции [56]. Установлено, что остеопения, связанная с нарушением метаболизма кальция в АС, увеличивает частоту почечных кальциевых камней [10].

Показатели маркеров метаболизма костной ткани, таких как RANK-RANK-L, DKK-1, склеростин и остеопротегерин, изменяются при АС [57, 58]. Метаболический путь RANK-RANK-L активируется воспалительными цитокинами и приводит к резорбции костной ткани. Остеопротегерин, напротив, играет антирезорбтивную роль. У пациентов с АС обнаружены низкие значения остеопротегерина в сочетании с высоким соотношением sRANKL/OPG [59]. Исходя из этого, важно понимать, как изменяется содержание кальция в процессе этих изменений в костной ткани, содержащей 99% кальция в организме [20].

Ранее сообщалось, что воспалительные цитокины (интерлейкин-6 – ИЛ-6, ИЛ-1 и ФНО-α) не только имеют большое значение для воспалительного процесса при АС, но и способствуют развитию ОП при АС [60, 61]. Известно, что ФНО-α и ИЛ-1 являются одними из наиболее мощных стимуляторов резорбции костной ткани и общепризнанными ингибиторами синтеза костной ткани [62]. Они также могут приводить к гиперкальциурии, развитие которой связано не только с воспалением, но и с иммобилизацией. Существуют противоречивые данные о распространенности гиперкальциурии у пациентов с АС [63]. В работе C. Korkmaz et al. (2005) частота гиперкальциурии была выше у пациентов с АС и МКБ по сравнению с пациентами без МКБ, однако различия не достигали степени достоверности [9]. В другом исследовании было обнаружено достоверное повышение уровня кальция в сыворотке крови у пациентов с АС и МКБ [29].

Так есть ли связь между обменом кальция, МКБ и ОП при АС? Однозначного ответа на этот вопрос в настоящее время нет. Так, в работе N.А. Incel et al. (2006) [10] не выявлено связи между МКБ и ОП при АС, однако результаты других исследований продемонстрировали достоверно больший риск развития ОП и переломов шейки бедра при сочетании АС и нефролитиаза [20, 64].

МКБ лекарственного генеза распространена в популяции со средней частотой 0,44% (0,59% у женщин и 0,37% у мужчин) [65]. Могут ли препараты, применяемые в лечении АС, способствовать камнеобразованию? Ранее сообщалось, что не было выявлено конкретной связи между применением сульфасалазина и образованием почечных камней у пациентов с АС [9]. Нестероидные противовоспалительные средства (НПВС) и ингибиторы ФНО-α в настоящее время наиболее часто используются в терапии АС, однако пока отсутствуют данные о влиянии препаратов этих групп на развитие МКБ при АС.

Таким образом, продолжает представлять интерес изучение связи между обменом кальция, развитием МКБ и ОП при АС, а также влияние лекарственной терапии на эти процессы.

Особенности течения АС при МКБ

Как и другие хронические ревматические заболевания, АС ухудшает качество жизни пациента, повышает риск развития и прогрессирования коморбидных состояний. Пациенты с АС и МКБ имеют более низкие функциональные показатели по сравнению с пациентами без камней в почках. В работе А. Rezvani et al. (2019) представлены результаты ретроспективного исследования с участием 320 пациентов с АС, 119 из которых выполнили ультразвуковое исследование почек, определили уровни кальция, фосфора, витамина D, паратгомона в крови и экскрецию кальция с мочой. У всех пациентов оценивали индексы BASDAI, BASFI, BASMI и mSASSS. У 13 (10,9%) пациентов был выявлен нефролитиаз. Обращено внимание на более длительный срок заболевания АС этих пациентов, чем пациентов без МКБ. Общий балл BASMI был достоверно выше у пациентов с почечными камнями. Не было никаких существенных различий в отношении результатов анализов крови, выявления HLA-B27, значений BASDAI, BASFI и mSASSS между сравниваемыми группами пациентов [66]. В то же время в других работах обнаружены более высокие значения индексов BASMI, BASFI и BASDAI у пациентов с нефролитазом [14].

Вопреки ожиданиям, полагающим, что почечные камни сопровождаются более тяжелыми рентгенологическими изменениями в позвоночнике и более неблагоприятным прогнозом, N.L. Lui et al. (2011) не обнаружили достоверных различий в показателях mSASSS у пациентов с почечными камнями в анамнезе [13]. Несмотря на позднюю рентгенологическую стадию у обследованных больных, D.U. Cansu et al. (2011) также не нашли каких-либо существенных различий между больными АС с наличием и отсутствием МКБ [12].

Заключение

Таким образом, МКБ можно рассматривать как одно из часто встречающихся внесуставных проявлений АС. К настоящему времени окончательно не определены предикторы и механизмы развития нефролитиаза при АС. Представляет интерес изучение влияния различных препаратов на развитие МКБ у пациентов с АС, изменений баланса про- и антилитогенных факторов. Выявление наиболее значимых предикторов развития нефролитиаза у больных АС позволит разработать критерии ранней диагностики и профилактики камнеобразования у этой группы пациентов.

Выявленные связи между клиническим течением АС, МКБ и ОП позволяют предположить, что воспаление играет роль в повышении риска развития у больных АС не только МКБ, но и ОП, что требует дальнейших исследований.


Литература



  1. Эрдес Ш.Ф., Бадокин В.В., Бочкова А.Г. и др. О терминологии спондилоартритов. Научно-практическая ревматология. 2015;53(6):657–60 

  2. Федеральные клинические рекомендации по диагностике и лечению анкилозирующего спондилита (болезнь Бехтерева). Общероссийская общественная организация «Ассоциация ревматологов России» Группа экспертов-разработчиков Бочкова А.Г., Дубинина Т.В., Закиров Р.Х. и др. 

  3. Vilar M.J., Cury S.E., Ferraz M.B., Sesso R., Atra E. Renal abnormalities in ankylosing spondylitis. Scand. J. Rheumatol. 1997;26(1):19–23. Doi: 10.3109/03009749709065659.

  4. El Maghraoui A. Extra-articular manifestations of ankylosing spondylitis: prevalence, characteristics and therapeutic implications. Eur. J. Intern. Med. 2011;22(6):554–60. Doi: 10.1016/j.ejim.2011.06.006.

  5. Пленкина Л.В., Симонова О.В., Розинова В.А. Распространенность хронической болезни почек у пациентов с анкилозирующим спондилитом в Кировской области. Вятский медицинский вестник. 2019;4(64):8–12 

  6. Couderc M., Pereira B., Molto A., et al. The Prevalence of Renal Impairment in Patients with Spondyloarthritis: Results from the International ASAS-COMOSPA Study. J. Rheumatol. 2018; 45(6):795–801. Doi: 10.3899/jrheum.170133.

  7. Моминова г.Н., Кулымбетова Б.А., Султанбекова А.О. и др. Опыт применения генно-инженерных препаратов у пациента с анкилозирующим спондилоартритом, осложненным АА-амилоидозом почек. Вестн. Казахского национального медицинского университета. 2018;2:501–4. 

  8. Jakobsen A.K., Jacobsson L.T., Patschan O., et al. Surgical interventions for nephrolithiasis in ankylosing spondylitis and the general population. Scand. J. Urol. 2015; 21:1–6 Doi: 10.3109 / 21681805.2015.1089523.

  9. Korkmaz C., Ozcan A., Akзar N. Increased frequency of ultrasonographic findings suggestive of renal stones in patients with ankylosing spondylitis. Clin. Exp. Rheumatol. 2005; 23:389–92.

  10. Incel N.A., Gökoğlu F., Nacir B., Incel N. Bone and stone in ankylosing spondylitis: osteoporosis and urolithiasis. Clin. Rheumatol. 2006; 25(5): 667–70. Doi: 10.1007/s10067-005-0114-0.

  11. Canales B.K., Leonard S.M., Singh J.A., et al. Spondyloarthropathy: an independent risk factor for kidney stones. J. Endourol. 2006; 20(8):542–46. Doi: 10.1089/end.2006.20.542.

  12. Cansu D.U., Calışır C., Savaş Yavaş U., et al. Predictors of radiographic severity and functional disability in Turkish patients with ankylosing spondylitis. Clin. Rheumatol. 2011;30(4):557–62. Doi: 10.1007/s10067-010-1665-2.

  13. Lui N.L., Carty A., Haroon N., et al. Clinical correlates of urolithiasis in ankylosing spondylitis. J. Rheumatol. 2011;38(9):1953–56. Doi: 10.3899/jrheum.101175.

  14. Fallahi S., Jamshidi A.R., Gharibdoost F., et al. Urolithiasis in ankylosing spondylitis: Correlation with Bath ankylosing spondylitis disease activity index (BASDAI), Bath ankylosing spondylitis functional index (BASFI) and Bath ankylosing spondylitis metrology index (BASMI). Caspian J. Intern. Med. 2012;3(4):508–13.

  15. Resorlu M., Gokmen F., Resorlu H., et al. Prospective evaluation of the renal morphology and vascular resistance in patients with ankylosing spondylitis. Med. Ultrason. 2015;17:180–84. Doi: 10.11152/mu.2013.2066.172.dyr.

  16. Shih M.T., Tang S.H., Cha T.L., et al. The Risk of Nephrolithiasis Among Patients With Ankylosing Spondylitis: a Population-Based Cohort Study. Arch. Rheumatol. 2016;31(4):346–52. Doi: 10.5606/ArchRheumatol.2016.5938.

  17. Sommerfleck F., Schneeberger E., Citera G. Comorbidities in Argentine patients with axial spondyloarthritis: Is nephrolithiasis associated with this disease? Eur. J. Rheumatol. 2018;5(3):169–72. Doi: 10.5152/eurjrheum.2018.18002.

  18. Пленкина Л.В., Симонова О.В. Распространенность хронической болезни почек у пациентов с анкилозирующим спондилитом. Научно-практическая ревматология. 2019;3. 

  19. Korkmaz C., Sayer J.A. ANKH and renal stone formation in ankylosing spondylitis. J. Rheumatol. 2012;39(8):1756; author reply 1757. Doi: 10.3899/jrheum.120161.

  20. Korkmaz C., Cansu D.Ü., Sayer J.A. Urolithiasis as an extraarticular manifestation of ankylosing spondylitis. Rheumatol Int. 2017;37(12):1949–56. Doi: 10.1007/s00296-017-3788-0.

  21. Ben-Ami H., Ginesin Y., Behar D.M., et al. Diagnosis and treatment of urinary tract complications in Crohn's disease: an experience over 15 years. Can. J. Gastroenterol. 2002;16(4):225–29. Doi: 10.1155/2002/204614.

  22. Sato S., Sasaki I., Naito H., et al. Management of urinary complications in Crohn's disease. Surg. Today. 1999;29(8):713–7. Doi: 10.1007/BF02482314.

  23. Boussorra H., Sallami S., Said Y., et al. Evaluation of urolithiasis in Crohn's disease in Tunisian patients. Tunis Med. 2013 ;91(7):440–43.

  24. Keddis M.T., Rule A.D. Nephrolithiasis and loss of kidney function. Curr. Opin. Nephrol. Hypertens. 2013;22(4):390–96. Doi:10.1097/MNH.0b013e32836214b9.

  25. Vupputuri S., Soucie J.M., McClellan W., Sandler D.P. History of kidney stones as a possible risk factor for chronic kidney disease. Ann. Epidemiol. 2004;14(3):222–28. Doi: 10.1016/S1047-2797(03)00126-1.

  26. Goyal N.K, Patil S., Goel A. Re: Long-term outcomes of percutaneous nephrolithotomy in 177 patients with chronic kidney disease: a single center experience: Akman T., Binbay M., Aslan R., et al. J. Urol. 2012;187:173–7. J. Urol. 2012;188(1):333–34. Doi: 10.1016/j.juro.2012.03.022.

  27. Moe O.W. Kidney stones: pathophysiology and medical management. Lancet. 2006;367(9507):333–44. Doi: 10.1016/S0140-6736(06)68071-9.

  28. Gaspar S.R., Mendonça T., Oliveira P., et al. Urolithiasis and crohn's disease. Urol. Ann. 2016;8(3):297–304. Doi: 10.4103/0974-7796.184879.

  29. Gönüllü E., Bilge N.Ş.Y., Cansu D.U., et al. Risk factors for urolithiasis in patients with ankylosing spondylitis: a prospective case-control study. Urolithias. 2017;45(4):353–57. Doi: 10.1007/s00240-016-0911-8.

  30. Oddsson A., Sulem P., Helgason H., et al. Common and rare variants associated with kidney stones and biochemical traits. Nat. Commun. 2015;6:7975. Doi: 10.1038/ncomms8975.

  31. Curhan G.C., Willett W.C., Rimm E.B., Stampfer M.J. Family history and risk of kidney stones. J. Am. Soc. Nephrol. 1997;8(10):1568–73. Doi: https://doi.org/10.1681/ASN.V8101568.

  32. Stechman M.J., Loh N.Y., Thakker R.V. Genetics of hypercalciuric nephrolithiasis: renal stone disease. Ann. N. Y. Acad. Sci. 2007;1116:461–84. Doi: 10.1196/annals.1402.030.

  33. Sayer J.A. The genetics of nephrolithiasis. Nephron. Exp. Nephrol. 2008;110(2):e37–43. Doi: 10.1159/000151730.

  34. Chen B., Li J., He C., et al. Role of HLA-B27 in the pathogenesis of ankylosing spondylitis (Review). Mol. Med. Rep. 2017;15(4):1943–51. Doi: 10.3892/mmr.2017.6248.

  35. Tsui F.W., Tsui H.W., Cheng E.Y., et al. Novel genetic markers in the 5'-flanking region of ANKH are associated with ankylosing spondylitis. Arthr. Rheum. 2003;48(3):791–97. Doi: 10.1002/art.10844.

  36. Tsui H.W., Inman R.D., Paterson A.D., et al. ANKH variants associated with ankylosing spondylitis: gender differences. Arthr. Res. Ther. 2005;7(3):R513–25. Doi: 10.1186/ar1701.

  37. Liu Z., Cui Y., Zhou X., et al. Association of mineralization-related genes TNAP and ANKH polymorphisms with ankylosing spondylitis in the Chinese Han population. Biosci. Trends. 2013;7(2):89–92. Doi: 10.5582 /bst.2013.v7.2.89.

  38. Ho A.M., Johnson M.D., Kingsley D.M. Role of the mouse ank gene in control of tissue calcification and arthritis. Science. 2000;289(5477):265–70. Doi: 10.1126/science.289.5477.265.

  39. Russell R.G. Metabolism of inorganic pyrophosphate (PPi). Arthr. Rheum. 1976;19(Suppl. 3):465–78. Doi: 10.1002/1529-0131(197605/06)19:3+<465::aid-art1780190722>3.0.co;2.

  40. Moochhala S.H., Sayer J.A., Carr G., Simmons N.L. Renal calcium stones: insights from the control of bone mineralization. Exp. Physiol. 2008;93(1):43–9. Doi: 10.1113/expphysiol.2007.040790.

  41. Carr G., Sayer J.A., Simmons N.L. Expression and localisation of the pyrophosphate transporter, ANK, in murine kidney cells. Cell. Physiol. Biochem. 2007;20(5):507–16. Doi: 10.1159/000107534.

  42. Zhang L., Han R., Zhang X., et al. Fecal microbiota in patients with ankylosing spondylitis: Correlation with dietary factors and disease activity. Clin. Chim. Acta. 2019;497:189−96. Doi: 10.1016/j.cca.2019.07.038.

  43. Duerr R.H., Taylor K.D., Brant S.R., et al. A genome-wide association study identifies IL23R as an inflammatory bowel disease gene. Sci. 2006;314(5804):1461–63. Doi: 10.1126/science.1135245.

  44. Rahman P., Inman R.D., Gladman D.D., et al. Association of interleukin-23 receptor variants with ankylosing spondylitis. Arthr. Rheum. 2008;58(4):1020–25. Doi: 10.1002/art.23389.

  45. van Sommeren S., Janse M., Karjalainen J., et al. Extraintestinal manifestations and complications in inflammatory bowel disease: from shared genetics to shared biological pathways. Inflamm. Bowel Dis. 2014;20(6):987–94. Doi: 10.1097/MIB.0000000000000032.

  46. Turina M.C., Sieper J., Yeremenko N., et al. Calprotectin serum level is an independent marker for radiographic spinal progression in axial spondyloarthritis. Ann. Rheum. Dis. 2014;73(9):1746–48. Doi: 10.1136/annrheumdis-2014-205506.

  47. Matzkies F.G., Targan S.R., Berel D., et al. Markers of intestinal inflammation in patients with ankylosing spondylitis: a pilot study. Arthr. Res. Ther. 2012;14(6):R261. Doi: 10.1186/ar4106.

  48. Targan S.R., Landers C.J., Yang H., Antibodies to CBir1 flagellin define a unique response that is associated independently with complicated Crohn's disease. Gastroenterol. 2005;128(7):2020–28. Doi: 10.1053/j.gastro.2005.03.046.

  49. Veys E.M., van Leare M. Serum IgG, IgM, and IgA levels in ankylosing spondylitis. Ann. Rheum. Dis. 1973;32(6):493–96. Doi: 10.1136/ard.32.6.493.

  50. Shodjai-Moradi F., Ebringer A., Abuljadayel I. IgA antibody response to klebsiella in ankylosing spondylitis measured by immunoblotting. Ann. Rheum. Dis. 1992;51(2):233–37. Doi: 10.1136/ard.51.2.233.

  51. Ardiçoğlu O., Atay M.B., Ataoğlu H., et al. Ig A antibodies to klebsiella in ankylosing spondylitis. Clin. Rheumatol. 1996;15(6):573–76. Doi: 10.1007/BF02238546.

  52. Klingberg E., Lorentzon M., Mellström D., et al. Osteoporosis in ankylosing spondylitis - prevalence, risk factors and methods of assessment. Arthr. Res. Ther. 2012;14(3):R108. Doi: 10.1186/ar3833].

  53. Grubisić F., Grazio S., Balenović A. Osteoporosis, spinal mobility and chest expansion index in patients with ankylosing spondylitis. Coll. Antropol. 2014;38(1):63–8.

  54. Muñoz-Ortego J., Vestergaard P., Rubio J.B. Ankylosing spondylitis is associated with an increased risk of vertebral and non vertebral clinical fractures: a population-based cohort study. J. Bone Miner. Res. 2014;29(8):1770–76. Doi: 10.1002/jbmr.2217.

  55. El Maghraoui A. Osteoporosis and ankylosing spondylitis. Joint Bone Spine. 2004;71(4):291–95. Doi: 10.1016/j.jbspin.2003.06.002.

  56. Ou S.M., Chen Y.T., Shih C.J., Tarng D.C. Increased risk of bone fracture among patients with urinary calculi: a nationwide longitudinal population-based study. Osteoporos Int. 2015;26(4):1261–69. Doi: 10.1007/s00198-014-2998-5.

  57. Klingberg E., Nurkkala M., Carlsten H., Forsblad-d'Elia H. Biomarkers of bone metabolism in ankylosing spondylitis in relation to osteoproliferation and osteoporosis. J. Rheumatol. 2014;41(7):1349–56. Doi: 10.3899/jrheum.131199.

  58. Appel H., Ruiz-Heiland G., Listing J., et al. Altered skeletal expression of sclerostin and its link to radiographic progression in ankylosing spondylitis. Arthr. Rheum. 2009;60(11):3257–62. Doi: 10.1002/art.24888.

  59. Saad C.G., Ribeiro A.C., Moraes J.C., et al. Low sclerostin levels: a predictive marker of persistent inflammation in ankylosing spondylitis during anti-tumor necrosis factor therapy? Arthr. Res. Ther. 2012;14(5):R216. Doi: 10.1186/ar4055.

  60. Gratacós J., Collado A., Filella X., et al. Serum cytokines (IL-6, TNF-alpha, IL-1 beta and IFN-gamma) in ankylosing spondylitis: a close correlation between serum IL-6 and disease activity and severity. Br. J. Rheumatol. 1994;33(10):927–31. Doi: 10.1093/rheumatology/33.10.927.

  61. Gratacós J., Collado A., Pons F., et al. Significant loss of bone mass in patients with early, active ankylosing spondylitis: a follow up study. Arthr. Rheum. 1999;42(11):2319–24. Doi: 10.1002/1529-0131(199911)42:11<2319:AID-ANR9>3.0.CO;2-G.

  62. Pacifici R. Idiopathic hypercalciuria and osteoporosis--distinct clinical manifestations of increased cytokine-induced bone resorption? J. Clin. Endocrinol. Metab. 1997;82(1):29–31. Doi: 10.1210/jcem.82.1.3706.

  63. Will R., Palmer R., Bhalla A.K., Ring F., Calin A. Osteoporosis in early ankylosing spondylitis: a primary pathological event? Lancet. 1989;2(8678–79):1483–85. Doi: 10.1016/s0140-6736(89)92932-2.

  64. Яровой С.К., Максудов Р.Р. Нефролитиаз и метаболические остеопатии на фоне соматических заболеваний. ЭКУ. 2015;1:2015. 

  65. Hess B. Drug-induced urolithiasis. Curr. Opin Urol. 1998;8(4):331–34.

  66. Rezvani A., Aktas I., Tastekin N., et al. Nephrolithiasis in ankylosing spondylitis and its relationship with disease assessment scales. North Clin. Istanb. 2018;6(3):254–59. Doi: 10.14744/nci.2018.58219.


Об авторах / Для корреспонденции


Наталья Михайловна Никитина – д.м.н., профессор кафедры госпитальной терапии лечебного факультета ФГБОУ ВО «Саратовский государственный медицинский университет им. В.И. Разумовского» Минздрава РФ, Саратов, e-mail: nikina02@yandex.ru; ORCID ID: 0000-0002-0313-119.
Виктор Евгеньевич Харламов – ординатор кафедры госпитальной терапии лечебного факультета ФГБОУ ВО «Саратовский государственный медицинский университет им. В.И. Разумовского» Минздрава РФ, Саратов, e-mail: Viktor-stone@yandex.ru; ORCID ID: 0000-0002-8820-351X.


Похожие статьи


Бионика Медиа